В комнату заскочил мальчишка лет четырнадцати, почти точная копия отца. Даже фартук на нем был точно такой же, что снял в сенях кузнец. Увидев девушек и Алекса, он растерянно замер на месте, не зная, что ему делать.

– Сколько раз говорено, чтобы грязное в горницу не волок, – начал отчитывать сына Свен. – Что стоишь, раззявив рот, поклонись господам, да поздоровайся.

Мальчишка совсем смутился, торопливо поклонился и, что-то скороговоркой пробормотав, выскочил вон.

– Как моя жена умерла, так совсем нет с ним сладу, – пожаловался Свен. – Хороший кузнец растет, но неслух. А вы его совсем ввели в смущение, так что он и про вежество забыл.

Посидев еще немного и полакомившись действительно очень вкусными лесными орехами и ароматным медом, стали собираться домой. Простившись с дочерью кузнеца, отвязали лошадей и под бдительным взглядом пса вывели их за калитку.

– Просидели дольше, чем я собиралась, – сказала Альда. – Теперь, если поедем к отшельнику, можем не успеть до обеда.

– А если пообедать, а ехать потом?

– Нет. Он сказал, что мне нельзя быть голодной, но и наедаться не след. Ладно, давай поспешим, может быть, и успеем. И учти, Алекс, что в этот раз я тебя с собой не возьму. Спрошу у хозяина, если разрешит, то второй раз съездим вместе. И не смотри на меня так! Ты же был тогда вместе с нами и все слышал сам. И потом, кто его назвал страшным стариком? И зачем тогда ехать?

Оставив Алекса отцу, который как раз был во дворе, девушки взяли с собой двух стражников и, торопя лошадей, поскакали к тракту. Выдернутые из теплой караулки стражники двигались позади, бросая неприязненные взгляды в спину девицам, у которых шило в одном месте. Всякому умному человеку понятно, что в холод дома надо сидеть. Еще бы собрались на охоту, тогда понятно, а то колдун. Тьфу!

Достигнув тракта, некоторое время ехали по нему до места, где нужно было свернуть в лес.

– Примерное направление я помню, – сказала Альда подруге. – И сколько времени ехать – тоже. Останетесь на той поляне, где нас прошлый раз дожидались стражники. А насчет тебя я спрошу, можно ли тебе ехать. В прошлый раз он мне велел прибыть одной.

– Странник, живущий на вашей земле, еще и указывает хозяевам, не слишком ли?

– Это не тот случай, чтобы ставить его на место или кичиться своим происхождением. Если ты его увидишь сама – поймешь. Поехали.

По лесу передвигались значительно медленней, но ехать было недалеко, и вскоре они уже были на памятной по прошлому посещению поляне.

– Ждите, я постараюсь, если это будет зависеть от меня, не задерживаться.

Бри на этот раз никто не останавливал, и девушка доехала верхом до самого дома отшельника. Она спешилась и хотела привязать кобылу к дереву.

– Не надо ее привязывать или стреноживать, – раздался знакомый спокойный голос. – Никуда она с этой поляны не уйдет. И ее здесь никто не тронет.

Альда обернулась и увидела на пороге дома отшельника, одетого все в то же одеяние.

– Вы все-таки решились, – констатировал он. – Что же, прошу в дом. А спутников вы с собой напрасно взяли: дело у нас с вами будет не быстрое, а им там мерзнуть зря.

– Может быть…, – начала Альда.

– Нет, ваша подруга здесь будет вам мешать. Пусть уж ждут, раз приехали, ничего с ними не случится. А она может приехать в другой раз, если не уймет своего любопытства. Проходите быстрее, не будем зря терять времени.

Альда прошла в сени, где сбросила меховую куртку, и далее в большую полутемную комнату, где ей было предложено сесть на низкий мягкий стул, очень похожий на те, которые она видела в замке герцога. Сам отшельник уселся напротив точно в такой же.

– Я уже говорил вам в прошлый раз, что будущее не определено, и мы творим его повседневно своими поступками. И увидеть можно будет лишь то, что может случиться с человеком скорее всего. Ритуал для такого не слишком сложен. Я буду вам помогать и увижу все то, что увидят ваши глаза. Сидите спокойно и слушайте внимательно. Я буду задавать ритм, а вы должны следовать ему своим дыханием. Постепенно ритм будет ускоряться и ваша задача из него не выйти. Смотреть при этом вы должны мне в глаза, не отрываясь. Вот, собственно, и все, остальное я сделаю сам. Я начинаю, будьте внимательны. Вздох по удару и сразу резкий выдох.

Он взял в руки небольшой бубен и начал одной рукой слегка ударять по нему с одинаковой частотой. Альда послушно делала вдох при глухом вибрирующем звуке и сразу же выдыхала воздух. Постепенно частота ударов стала возрастать. Для девушки исчезло все, лишь дробь ударов и внимательные глаза напротив, которые, казалось, закрыли собой все видимое пространство. Грудь Альды ходила ходуном, на лице выступил обильный пот, капли которого, стекая, намочили ворот рубашки, начала кружиться голова, глаза уже ничего не видели, кроме вспыхивающих в такт ударам разноцветных кругов. Внезапно для нее все исчезло. Альда словно нырнула во что-то большое и мягкое. Было тепло, тихо и спокойно. Хотелось так лежать целую вечность, ни о чем не думая. Но откуда-то, разрушая безразличие, начал прорываться чей-то голос. Слова были непонятны, ясно лишь было, что от нее что-то требуют. Это было неприятно, но голос не унимался, и чтобы это прекратить, она решила выполнить требуемое. Ее решение словно послужило сигналом: все вокруг начало меняться. Она снова обрела вес, и обнаружила себя стоящей в большом зале под руку с каким-то мужчиной. Картина налилась красками, поле зрения скачком расширилось, и Альда увидела два десятка пар, которые кружились в танце в центре зала. В отдалении стояла толпа богато одетых мужчин и женщин. Она хотела повернуться, чтобы рассмотреть своего кавалера, но не смогла этого сделать: тело ей не подчинялось. Стояние на месте закончилось, ее спутник повел ее куда-то, и она послушно за ним последовала. Они подошли к высокому резному стулу, на котором сидел красивый юноша в малиновом бархатном костюме. Подойдя ближе, она заметила у него на голове узкий золотой обод короны. Рядом с ним на более низких стульях сидела молодая красивая девушка в пышном белом шитом золотом платье и женщина лет под сорок в синем шелковом платье с шикарным жемчужным ожерельем. Голову девушки тоже венчала корона меньших размеров, чем у мужчины, женщина постарше короны не носила. Ее волосы были собраны в замысловатую прическу и украшены жемчугом. Мужчина в центре, видимо король, встал с трона и с восхищением посмотрел ей прямо в глаза. Он что-то говорил, но никаких звуков слышно не было. Когда он закончил, ее голова повернулась к сопровождавшему ее мужчине, который оказался герцогом Аликсаном. Герцог, похоже, немного подрос и возмужал. Красивый, богато отделанный костюм, золотая герцогская цепь на шее и бледное и решительное, обращенное на нее лицо. Он что-то сказал и больно сжал ее руку. Внезапно все исчезло, и Альда обнаружила себя сидящей в комнате отшельника. Одежда промокла от пота, во всем теле ощущалась страшная слабость.

– Что это было? – сделав над собой усилие, спросила она отшельника, который рассматривал ее с пристальным интересом.

– Королевский дворец в столице, – ответил он. – Время вопросов еще не наступило. Сейчас я вам дам во что переодеться, а сам выйду. Вся ваша одежда промокла насквозь. Если вы в таком виде выйдете на холод, никакого будущего у вас уже не будет. Все снятое развесите потом в соседней комнате на крючках. Пока мы с вами будем беседовать, все высохнет. А я вам заварю горячий чай с медом.

Он встал и вышел во вторую комнату, которая, по-видимому, служила ему и кухней, и спальней, и почти тотчас вернулся, неся в руках халат.

– Будет немного великоват, но вы запахнитесь поплотнее и обвяжитесь поясом. Давайте быстрее, если не хотите, чтобы ваши спутники околели от холода. А я пошел готовить чай.

Немного поколебавшись, Альда сняла костюм, косясь на прикрытую дверь, потом стянула мокрую нижнюю рубашку и быстро нырнула в предложенный ей мужской халат. «Немного великоват» – оказалось мягко сказано: девушка обернула его вокруг себя дважды и с облегчением завязала пояс. Только она закончила, как открылась дверь, и в комнату вошел отшельник, неся в руках две чашки с чаем.