— Это шестьсот тонн, — быстро прикинул Сергей. — Много, но недостаточно. Скажите Альберу Родверу, чтобы гнал работников своего министерства по всем провинциям сговариваться с возчиками. Нам нужно до дождей навозить хотя бы в два раза больше.

— Заносите станки! — орал на матросов помощник капитана. — Да аккуратно, бестолочь! Сверзишься с ним со сходней, доставать будешь сам. А здесь глубина в три твоих роста. Расставляйте их по две штуки у каждого борта там, где чёрные крестики. Да не сюда, дубина! Разве не видно, где крест? Здесь тебе ракета сожжёт все паруса! Ты-то сгоришь, не жалко, жалко будет корабль. Теперь прикручивайте станины этими штуками, чтобы не свалились при качке.

В порту Гонжона впервые со времён войны с Империей собрались сразу три десятка кораблей. Сейчас на стоящие рядом десять кораблей устанавливали вооружение и носили в трюмы боеприпасы, провиант и другое необходимое в плаванье снаряжение.

— Никогда у меня не было такой бестолковой команды, — жаловался один капитан другому. — Всего два десятка грамотных матросов, а остальные, кроме артиллеристов, почти ничего не умеют. По тихой воде я ещё с ними до базы дойду, а если шторм?

— Да ладно тебе плакаться, — отмахнулся офицер. — В таком положении почти все. Ничего, ребят подобрали толковых, у них только опыта мало. Вот и учи на том же переходе, да и на базе не давай сидеть без дела. Давно ли твои опытные были неумёхами? А шторма сейчас редкость. Проследи только чтобы ракеты и бомбы уложили надёжно и переложили сеном. А то, не дай боги, действительно приключится шторм, и качкой начнёт швырять ракеты… Мало того, что попортишь, так ещё какая рванёт. От сильного удара это у них бывает.

— Твоя правда! — капитан поднялся с бочки, отряхнул штаны и пошёл к своему кораблю.

— Скоро будете готовы? — спросил генерал Строг адмирала Ольда Шормана.

Они вдвоём прогуливались у причалов, наблюдая за суетой у кораблей.

— Пять моих корабля давно готовы, — отозвался адмирал. — Сегодня загрузим пять новых, а завтра отчалим. Нам идти дальше всех. Мало того, что в союз, так в самую его дальнюю часть, можно сказать, на край света. При попутном ветре будем добираться самое малое семь дней. В Империю адмирал Лаш Клауд поведёт свои корабли на день позже нас. Пусто у вас тут будет. На всё побережье Сандора и Сотхема у адмирала Доброжа только семь боевых кораблей. Правда, пиратов нет, а за проливом союзники, так что хватит и их.

— Золото для представительства и оплаты гарнизона отнесли на ваш головной корабль, — сообщил Строг. — Письмо посланнику там же в вашей каюте. Солдат гарнизона я пришлю на погрузку, как рассветёт. Какая-то помощь нужна?

— Врач среди них будет?

— А как же, в каждом гарнизоне будет по врачу. И у каждого ещё по два помощника.

— Тогда спасибо, больше ничего не нужно. Всё сделано по уму. Теперь только бы не заштормило, а то с такими экипажами половины кораблей эскадры не досчитаемся.

— Отвлекли нас с тобой от дела эти станки для ракет, — сказал Свен инженеру Марису Кальва.

— Это они тебя отвлекли от фрезерного станка, — посмеиваясь, сказал Марис. — Я от паровой машины не отрывался. Если отставишь свой станок и поможешь, мы её за месяц закончим. А потом я тебе помогу. И никакой мороки с лошадьми.

— Зато морока с дровами, — возразил кузнец. — Король написал, что для неё лучше уголь.

— Двадцать мешков угля у нас осталось. Профессор на свои опыты не всё перевёл. А я договорюсь с Сэдом, и отправим в Сакские горы ещё экспедицию. Найдёт она что-нибудь или нет, но угля нам привезут. В конце концов, подойдут и дрова. Вони будет меньше, а топка это не наша с тобой забота. Ну что, договорились?

— Не-а, — отказался Свен. — Мне тоже немного осталось, чтобы закончить. Должен за месяц управиться. Уже почти всё сделано, Загвоздка в самих фрезах. Имея такой станок, можно много чего сделать. А первым делом новый токарный станок. На моём только и делают, что протачивают подшипники!

— Зато теперь их много, хоть на телеги ставь.

— На телеги нельзя, — возразил Свен. — Попадёт грязь, и всё. Их как-то закрывают, но как — этого король не знает. А я пока не придумал.

— Господа, не хотите присутствовать при испытании миномётов? — спросил вошедший в кузнецу Дальнер. — Мы сейчас начнём.

— Это дело! — согласился Свен, вытирая замасленные руки тряпицей.

— Да, это будет интересно, — поднялся со стула инженер. — Хорошо, что позвали.

— Станок всё равно вам дорабатывать, — ухмыльнулся профессор. — Ваши машины это важно и интересно, но миномёт — это заказ короля. Не такая уж сложная вещь, а сколько мы с ним возимся?

— Не такая и простая, — проворчал инженер. Труба простая, а вот её наводка очень даже сложная. Но вроде всё сделали, как надо. Что там ещё дорабатывать?

— А вот сейчас посмотрим. Может быть, и ничего.

Городок от замка протянулся почти до самой деревни, поэтому испытывать свои опасные штуковины ездили за неё. Всё необходимое погрузили на телегу, а сами уселись в два экипажа. За деревней был большой луг, который заканчивался лесом. На лугу крестьяне пасли скот, поэтому там не безобразничали, а стреляли по краю леса. Быстро установили миномётную плиту, возле которой все и собрались.

— Задайте такой угол, чтобы не портить луг, — приказал Дальнер солдату, который помогал в испытаниях. Тот пожал плечами, сплюнул и сделал пару оборотов одной из двух ручек прицельного устройства. Труба еле заметно опустилась.

— Теперь стреляй, — сказал профессор. — Господа, заткните уши!

Мину никто из них толком не увидел. Взрыв от неё был негромким и с такого расстояния впечатления не произвёл.

— Давайте проверим кучность, — предложил инженер. — Стрельни ещё одной.

Вторая мина разорвалась рядом с первой.

— Вот что значит проточенные корпуса! — с удовлетворением сказал инженер. — Точность гораздо выше! И ничего дорабатывать не нужно. Взять десятка два мин, выехать на открытое место и составить таблицу углов. Можно даже нанести деления сразу в дистанции, чтобы наводчики меньше думали. Всё равно придётся делать пристрелочный выстрел, а то и не один.

— Для проточки мин у нас станка нет! — упёрся Свен. — Вы представляете, сколько их нужно? А наш станок всё время занят! Надо делать второй, а то и два сразу. Опыт есть, а многое можно сделать на нашем станке. Подождите, закончу фрезерный, будет ещё легче. Король говорил, что на них даже шестерни делают, только он не знает как.

Они помогли солдату поставить плиту на телегу, забрались в экипажи и уехали в замок. Едва въехали в ворота, как к Дальнеру подбежал один из ювелиров.

— Профессор! У меня получилось! — закричал он, размахивая небольшой деревянной трубкой. — Посмотрите вот в это! Если мутно видно, немного подвигайте эту часть трубы.

— Интересно, — сказал Дальнер. — Видно хорошо, и предметы приближает, но почему-то всё перевёрнуто.

Он отдал трубу посмотреть всем остальным. Увеличение было всего раза в четыре, но изображение не искажалось. В первой трубе, которую сделали две декады назад, вообще мало что можно было рассмотреть.

— Так и должно быть, — пояснил мастер. — Нужна ещё одна линза. Через пару дней сделаю, тогда попробуем.

Аленар умирал. Это продолжалось уже долго, но, кажется, подошло к концу. Жаль, что он приехал сюда. Он прожил в этом дворце всю свою жизнь, но сейчас здесь всё почему-то было чужим. Чужим был и сын, который навещал его пару раз за день, бросая участливые взгляды. Наверняка за порогом этой комнаты он думал о чём угодно, но не об умирающем отце. Уважение у него было, а вот любви… Почему так получилось? Он не обделял сына ни любовью, ни заботой, но в ответ получил только заботу. А внукам он не был нужен вообще, да и не было никого из них во дворце. Тяжело умирать среди чужих людей. Если бы это случилось у Серга, ему было бы во стократ легче. Он любил этого юношу, но ещё сильнее — его жену. Если бы к нему подошла Альда, прижалась своей щекой к его лицу… Это ведь так немного, но ему хватило бы, чтобы уйти счастливым. И ещё было страшно жаль, что он не увидит, чем всё закончится. Этот Серг слишком быстро менял жизнь, которая до него почти не менялась веками. Сколько ещё всего войдёт в жизнь, изменив её до неузнаваемости! Вот только его уже в этой жизни не будет. Хорошо, что он в своё время взял Серга под своё крыло и кое в чём помог. А то этого взлёта могло и не быть. Страшно подумать, чем бы тогда всё кончилось. А раз так, значит, жизнь прожита не зря.